Порно рассказы и истории » Рассказы про бисексуалов » Порно рассказ «Sales women (2 часть: Клубничный конфитюр)»
***
…Когда моя зрелая подружка получает свою долю порочного удовольствия от прилюдного петтинга, мы какое-то время просто лежим с ней рядом на моей узкой кровати в маленькой сумрачной комнатке.
Нетрезвая Дарина расслаблена и спокойна.
Но уже вскоре она обнимает меня за шею, гладит по волосам, притягивает к себе. Сначала нежно и благодарно касается теплыми губами моей щеки, а потом произносит жалобно и капризно: «Я хочу, чтобы ты поцеловала меня там…»
«Конечно, милая, – отвечаю я. – Тебе нужно только немного отдохнуть и сходить в душ». Она соглашается, однако усталости у нее ни капли, и спать моя опытная выносливая женщина пока не собирается.
Домработницы уже нет поблизости, однако к нам подходит невесть откуда взявшийся Ладин самец, который хотя и вздремнул где-то с полчаса, до сих пор не забыл нанесенного ему «оскорбления».
Надо же – ему пришлось почувствовать себя отвергнутым! Теперь он хочет если не отомстить Дарине, но хотя бы как-то ее уколоть. Общается он почему-то только с ней, не со мной.
Он садится рядом с моей кроватью, у нас в ногах, на какую-то банкетку или тумбу и пристально смотрит на мою подругу сквозь хмельную пелену.
Почувствовав этот взгляд, Дарина приподнимает голову от подушки, оборачивается и, заметив «гостя», по привычке улыбается широко и блистательно. Он же презрительно смотрит в ее прекрасные удлиненные серые глаза и озлобленно выцеживает сквозь искривленную смычку тонких губ: «Слушай, спрячь лучше свои вставные зубы, пока я тебе их не выбил».
Эта дерзость окончательно выводит меня, и без того напряженную по поводу присутствия незваного «гостя», из себя.
Захлебываясь от обиды, но внешне пытаясь сохранить спокойствие, я предупреждаю ему, чтобы заткнулся, пока я не позвонила ребятам, потому что иначе ему придется дорого заплатить за свои слова.
Тут парень, видимо, вспоминает, что он не на своей территории. Хотя и туго, но до него доходит, что мне действительно есть куда позвонить в случае чего и что с нами лучше не связываться.
Самец бросает на жалкий комок наших сплетенных тел еще один уничтожающий взгляд и окончательно убирается из комнаты.
***
Моя подруга не особенно озадачивается этим инцидентом.
Она продолжает лежать на спине так вальяжно, что я оказываюсь совершенно втиснутой в стену. Длинные волосы Дарины свободно разбросаны по моей подушке; они лезут мне в губы и щекочут мои ноздри.
Я пытаюсь отдышаться и успокоиться.
Опершись на локоть, я смотрю в ее лицо сверху и, хотя мне это неприятно, понимаю, что жестокое замечание парня достигло своей цели.
Я невольно перестаю поглаживать и ласкать Дарину, отстраняюсь от нее и с ужасом смотрю на ее яркий требовательный рот.
Я зачем-то думаю о том, что зубы этой женщины, большие, белые и крепкие, на самом деле «фальшивые». Как я раньше не догадалась? – Это же очевидно. И как я теперь, после такого «открытия», смогу снова ее целовать?
Мне не хочется больше даже обнимать ее, хотя я продолжаю «по инерции» придерживать Дарину за плечо на своей узкой кровати.
Я стараюсь убедить себя в том, что ничего страшного тут нет, что в таком возрасте и не может быть естественно здоровых зубов.
Но мне уже лезет в голову, что у нее фальшивы не только восстановленные зубы, но и крашеные в ярко-рыжий цвет волосы, и нарощенные (длинные и пушистые) ресницы, и роскошные накладные ногти.
Да и свои бурные оргазмы она, вероятно, нередко симулирует, создавая только видимость «ненасытности», тогда как на самом деле ее тетради в других условиях были бы для нее уже гораздо интереснее бесконечного и беспорядочного секса…
При последней мысли меня в очередной раз пробивает на жалость, а еще мне опять невыносимо хочется напиться.
***
Тут я замечаю на пороге своей комнатки наконец-то возвратившуюся Ладу.
Она тихо стоит на пороге, прислонившись к косяку, и довольно бестактно, с откровенным любопытством наблюдает за нами.
«Пошли в зал, – говорю я ей, лениво вставая с кровати. – Угощу тебя все-таки обещанным кофе. А заодно немного поболтаем, обменяемся новостями. Расскажешь, чем там тебя грузили мои родители… Где твой кавалер?»
«Руслан срочно уехал по делам», – отвечает ничего не подозревающая Лада, и я вздыхаю с облегчением.
«Мы ведь продолжим… потом, когда вы попьете кофе?» - спрашивает безмятежно растянувшаяся на освободившемся пространстве Дарина.
«Продолжим, дорогая, – успокаиваю ее я. – Вздремни немного или сходи все-таки в душ, освежись и присоединяйся к кофепитию».
«Спать я не хочу, – для чего-то протестует она, как будто не желает сдаваться, хотя устала за этот день. – Лучше я и впрямь приму душ».
Женщина скрывается в ванной, а мы с Ладой оказываемся в той просторной комнате, которая служит нам залом, а заодно и спальней Дарины.
Вход в него в особых случаях, для создания «романтической атмосферы», занавешивает гладкая вишневая, как бы театральная, портьера, которая сейчас приподнята в сторону и закреплена на завязке.
Лада располагается в кресле. Я запускаю на кухне кофеварку, а сама останавливаюсь на пороге зала, у открытой двери с черной кожаной обивкой. В ожидании напитка я от нечего делать перебираю пальцами складки этой портьеры.
Потом я приношу кофе, насыпаю в вазочки принесенные Ладой конфеты и печенье.
Моя институтская подружка принимается за еду (от коньяка она наотрез отказывается, ссылаясь на массу неотложных дел), а мне сейчас так паршиво, что кусок все равно не полез бы в горло.
Лада рассказывает что-то о своей жизни (разумеется, успешной лишь внешне), о внушениях моих заботливых родителей, о своей семье, с трудом перебивающейся в маленьком городке…
Я понимаю, что лучше ни во что не вникать. Просто – молчать, смотреть в одну точку и ни о чем не думать. Что мы делаем с собой?..
***
Я еще не вполне трезва, и меня слегка подташнивает.
Я ложусь на диван, а Лада придвигает стул ко мне поближе и усаживается у меня в изголовье, почти рядом с дверью.
Конечно, она живет если и не вполне «правильно», то, по крайней мере, «правильнее» меня. Она считает, что это дает ей основания меня поучать.
Кажется, Лада хочет задать мне какой-то «деликатный» вопрос. Проницательно полагаю, что ее так и подмывает расспросить меня о Дарине и о моих отношениях с этой женщиной.
…Я знаю, как Лада относится к старению. Как судорожно она боится этого уже в свои прекрасные двадцать лет.
Знаю и то, что она пока с удовлетворением находит себя наделенной неоспоримыми преимуществами перед взрослыми женщинами во всеобщей «конкурентной борьбе» за привлекательных самцов.
А еще она уверена, что все женщины непременно должны участвовать в этой «дележке» и соревноваться между собой за счастливое право удачно выйти замуж, создать «полноценную» семью и наплодить детей.
Таких, как Дарина, Лада просто не понимает и в лучшем случае жалеет, а в худшем – осуждает, в зависимости от своего текущего настроения.
И я смутно догадываюсь, что она хочет мне сказать.
Что Дарине под полтинник и что ей совершенно «нечего ловить». Что моя взрослая подруга уже окончательно спилась и развратилась. Что если я не одумаюсь, то непременно повторю ее путь, потому что напрасно теряю драгоценное время, тогда как все «нормальные» девчонки нашего возраста сейчас пристраиваются за обеспеченных и влиятельных парней. Потому что молодость – наш единственный «капитал». Ведь не хочу же я, в самом деле, провести всю свою жизнь, потакая капризам распущенной зрелой «мамки».
Ладе плевать, что у Дарины никого нет. Это ее проблемы. Надо было в молодости не раздавать себя за копейки направо и налево, а вкладываться в долгосрочные серьезные разнополые отношения, пожертвовав своей никого не интересующей «уникальностью» и «творческой свободой».
Могла она, наверное, на жилье себе «сколотить»? И родить хотя бы одного ребенка вместо того, чтобы трахаться да писать никому не нужные эротико-психоделические романы, мечтая о славе, роскоши и путешествиях?
***
…Зачем она все это говорит мне, пока моя соседка скрывается в душе, торопливым захлебывающимся шепотом? Кому, как не мне, лучше нее знать, что Дарина уже не пользуется особым спросом на рынке сексуальных услуг?
Поведение Лады кажется мне никчемным и жалким: что вообще может понимать в жизни эта ограниченная свиноматка, которая видит свой высший смысл в том, чтобы заполучить мужика, купить квартиру и размножаться?
Конечно, мне неприятно, что Дарина немолода, а главное, лишена всякого уважения к себе. Она так развращена, так покорна своим многочисленным «клиентам», с такой готовностью оказывает им всевозможные «услуги», что иногда мне хочется хорошенько ее ударить.
Но в то же время мне мучительно больно за нее, нестерпимо жаль ее и хочется зачем-то ее щадить, оберегать и защищать перед другими. Должен же за всю ее жизнь найтись хоть кто-то, кто увидел и оценил бы в ней сильную прекрасную душу, лучшие человеческие качества и литературный талант, а не только незакомплексованное привлекательное женское тело.
«Не смей говорить о ней плохо», – болезненно исказившись, прошу я Ладу, которая как раз пытается указать мне на возраст моей Дарины.
Я не выдерживаю, вскакиваю с дивана, открываю шкаф и достаю альбом. Обычно я не трогаю без спроса вещи Дарины, тем более – не показываю их посторонним. Но тут я решаюсь сделать это, потому что в своем не вполне трезвом состоянии думаю, что нашла весомый аргумент.
Я открываю этот альбом и вижу вставленную в него в самом конце фотографию, на которой Дарина запечатлена уже не юной и в компании своей подружки Инессы, в которую когда-то была сильно влюблена.
Они давно расстались, и это была просто случайная встреча много лет спустя. Дарина, как всегда, на этом снимке улыбается беззастенчиво и свободно, и я снова вижу ее большие, неестественно белые зубы.
Хотя они там вместе и смеются, но, глядя именно на это фото, я не ревную, а просто всегда очень жалею Дарину, которая так много перенесла.
Но теперь к этому чувству примешивается еще одно, тяжелое и странное: после хамского замечания Руслана мне почему-то крайне неприятно видеть эту блистательную улыбку. С подобным же ощущением сегодня я рассматривала дряблую порыжелую спину своей взрослой подруги.
Я, кажется, люблю Дарину (по крайней мере, сильно привязана к ней), но, если быть откровенной, меня страшно угнетает ее возраст. Долбаная Лада права: связать с ней свою жизнь – значит обречь себя на муки с неумолимо и неизбежно стареющей женщиной, лишенной всяческой надежды на просвет.
Готова ли я на это – потратить свои молодые годы на заботу о ней, полигамной и распутной, не видя ни стабильного быта, ни полноценного секса, ни нормальной, свежей, не увядающей красоты?..
***
В начале же альбома находится другой снимок, и именно его я изначально хотела показать Ладе. На нем тоже изображены Дарина и Инесса, но молодые, красивые, веселые и беззаботные.
Всякий раз, когда я вижу это фото (Дарина сама однажды показала мне его и поведала их печальную историю), мое сердце пронизает боль, вслед за чем меня охватывает мучительная ревность. Хотя этот снимок и был сделан около тридцати лет назад – они там в том возрасте, как мы с Ладой сейчас.
Но теперь привычная ревность отходит на задний план, мне не до нее. Тихо, чтобы невзначай не услышала Дарина, я с горечью и болью говорю Ладе: «Смотри, какими они были!» И выдерживаю многозначительную паузу: мне важно, чтобы та поняла, что над Дариной нельзя издеваться из-за ее возраста, что, как это ни грустно, она не виновата в том, что стареет.
Кажется, Лада это понимает и ничего больше не пытается говорить на эту тему.
Потом я переворачиваю страницы альбома до конца и снова вижу относительно недавнее фото немолодых Дарины с Инессой…
Я думаю о том, что сержусь на Ладу еще и потому, что она озвучивает мои сокровенные мысли: скорее всего, я сама считаю «искусственными», противоестественными половые отношения с этой взрослой женщиной. Хотя, с другой стороны, я, кажется, страстно их хочу…
У нас с Дариной постоянно так: все искажено, извращено, невероятно запутано.
Мне становится трудно дышать. Чтобы не растравлять себя еще сильнее, я захлопываю альбом и торопливо, стараясь успеть до прихода подруги, убираю его обратно в шкаф.
А вскоре моя сожительница выходит из душа.
Она стройная и еще довольно соблазнительная. На ней элегантный шелковый халатик, темно-синий, с белыми и розовыми цветами. Ее рыжие волосы эротично собраны сзади. Она присаживается рядом со мной на диван, закинув ногу на ногу, и легонько, игриво поглаживает меня по бедру. Ее пальцы легкие, тонкие и прохладные.
Избегая смотреть на Дарину, Лада говорит, что ей пора идти, и я выхожу в коридор, чтобы ее проводить.
«Ты помнишь, какими мы были на первом курсе, когда только познакомились? О чем мы мечтали? Какие желания загадывали в Новый год, когда сжигали бумажки и размешивали пепел в бокалах с шампанским? Помнишь?» - зачем-то спрашивает она меня у самой двери.
Я ничего ей не отвечаю, несмотря на то, что на этом трогательном месте не мешало бы поблагодарить ее за продукты и известия от родных.
…Конечно, я помню о том, что она у меня спрашивает. Хотя в сложившихся обстоятельствах предпочитала бы навсегда забыть.
***
Закрыв за Ладой дверь, я возвращаюсь в зал – к Дарине. Она сидит в кресле и разливает для нас коньяк. Мы много пьем, потому что иначе сошли бы с ума от тревожных и угнетающих мыслей.
…Остановившись в дверном проеме, я мучительно смотрю в ее лицо, отрешенно разглядывая мимические морщины у губ, немного провисающие щеки и предательски выдающую зрелый возраст Дарины шею.
Мне плевать на старение.
У нас есть коньяк, а еще Лада принесла мне клубничного конфитюра. Надо же, она и теперь помнит, как сильно я любила его раньше.
Я присаживаюсь на ручку кресла, в котором расположилась Дарина, и нежно приобнимаю ее за узкие плечи.
Женщина подает мне стопку с коньяком, и я опустошаю ее, а потом Дариночка вкладывает мне в рот тонкую дольку свежего ароматного лимона, присыпанного сахаром и щедро выделившего обильный сок. Я съедаю эту дольку целиком и обсасываю трогательные прозрачные пальчики подруги.
Мне больше не хочется пить. Я наклоняюсь к Дарине, целую ее в бледные губы и осторожно увлекаю с собой на диван.
Едва мы оказываемся на его поверхности, мои пальцы впиваются в ее длинные рыжие волосы, а наши губы снова сплетаются в страстном продолжительном поцелуе. Кажется, самое время полакомиться куннилингусом… Ничего не поделаешь, мы грязные и порочные шлюхи.
Я развязываю поясок на халате Дарины и обнажаю ее большую сочную грудь с великолепными, уже налившимися сосками. К этой груди хочется прижаться и целовать и сосать ее без конца…
Дарина стягивает с меня майку, а следом и шорты. Мы соприкасаемся обнаженными нежными сосками, и она начинает медленно и волнообразно изгибаться подо мной. Это очень приятно и романтично, как в каком-нибудь целомудренном фильме.
Дальше роскошная эта женщина опрокидывает меня на спину, снимает мои трусики и начинает своим увлажненным соском ласкать мой клитор – это всегда доставляет и мне, и ей безумное удовольствие.
Потом она вылизывает меня горячим язычком, посасывает мои соленые губки и углубляется в лоно… У меня сбивается дыхание, в этот миг все проблемы отступают и забываются, и мне хочется только, чтобы ее движения не прекращались, а становились с каждым мигом все быстрее и интенсивнее…
Наконец, Дарина вводит в меня свои изящные пальчики и, языком умело обрабатывая клитор, так перебирает ими внутри, что уже вскоре я разряжаюсь волной мелких и мощных конвульсий, а она начисто вылизывает меня и напоследок дает мне обсосать свои горячие скользкие пальцы.
Дарина совершенна… Теперь наступает моя очередь доставить ей удовольствие.
***
Для этих целей я решаю воспользоваться уместно доставленным Ладой клубничным конфитюром. Я перебираюсь в положение сверху и стягиваю с Дарины красные стринги. Моя подружка сама подкладывает себе под попку подушку и бесстыдно раскидывает стройные ножки.
Я сначала разглядываю немного ее гладкую розовую вульву, которой невозможно не залюбоваться. А потом открываю баночку с конфитюром и чайной ложкой начинаю наносить его на губки и клитор.
Все это так красиво, что я не удерживаюсь от того, чтобы сделать снимок. Мы с Дариной вообще большие любители пикантных фотографий с нашим участием.
Потом я наклоняюсь к ней и принимаюсь ее вылизывать, причем делаю это очень охотно, потому что мне нравится как эта женщина, так и сладкое клубничное лакомство.
Дарина весьма чувственна. Она снова начинает громко стонать, не сдерживая эмоций, и мне хочется продолжать свои упоительные ласки.
Я наношу на вульву еще немного конфитюра, а между тем ложечкой поглаживаю ее клитор. Пока я тщательно вылизываю и обсасываю новую порцию угощения с ее набухших приоткрывшихся губок, ложечка оказывает мне неоценимую помощь.
Дарина мечется по дивану; я же заливаю чуть-чуть сиропа в ее пещерку, а потом и сама погружаюсь туда как можно глубже горячим влажным языком, чтобы слизать с ее стенок все лакомство до последней капельки.
Мои пальчики продолжают массировать ее клитор, и милая женщина, которую обычно используют для удовлетворения чужих потребностей и которая в этой связи давно научилась извлекать свой оргазм из любой ситуации, со мной получает массу неподдельного удовольствия…
Мне приходит в голову ввести в нее наполненную конфитюром ложечку, и я делаю это, нащупывая ее изогнутой головкой чувствительные нервные окончания на передней стенке в пещерке Дарины.
Кажется, ей это нравится. Между тем, губами я посасываю ее клитор, то и дело обходя язычком все, что нахожу сладенького вокруг него.
Я «мучаю» свою зрелую подружку довольно долго – мне пришлось по вкусу это баловство с клубничным десертом. Я вылизываю ее самозабвенно, то обращаясь к клитору, то оставляя его в покое и погружаясь внутрь Дарины то языком, то пальчиками, то миниатюрной блестящей ложечкой.
Она неистовствует под моими ласками, катается по постели, извивается, стонет, кричит, задыхается, перебирает мои волосы, впивается мне в плечи своими длинными алыми ноготками…
Наконец, я даю ей кончить и с удовлетворением чувствую, как бурно она содрогается под моими нежными пальцами и горячим ртом.
Я поднимаюсь вверх, «по дороге» нанося на ее тело и сразу же слизывая по несколько капель конфитюра с ее живота, груди, подбородка. Последнюю капельку я наношу на губы, и это делает наш волнительный поцелуй еще более желанным, долгим и сладостным…
***
Заниматься друг другом мы можем, кажется, бесконечно, и нашим лесбийским забавам просто нет числа… Но сейчас мы обе уже очень утомлены, и нам не мешало бы хоть немного вздремнуть.
Я ложусь на диван рядом с подругой и хочу говорить ей о том, что ее последний роман так хорош, что его просто нельзя оставлять в шкафу, а нужно непременно разослать в разные издательства…
Что сейчас за неимением возможностей я забросила живопись, но ради Дарины когда-нибудь соберусь и напишу гениальное полотно, которое дорого пристрою какому-либо богатому и щедрому ценителю и покровителю искусства. Благодаря этому я стану знаменита, у нас появятся деньги, и нам больше не надо будет заниматься этим грязным «ремеслом»…
Мы уедем в Европу, купим себе небольшой уютный домик с роскошным тенистым садом, уютными аллеями для прогулок, скамейками, фонтанами и великолепными цветами. И будем жить там только вдвоем…
Непродолжительные мягкие зимы станем посвящать вдохновенному творчеству. Весной и осенью начнем осуществлять мечты о путешествиях. А в теплые летние дни будем кататься на катере по лазурному морю вдоль золотистого побережья, и иногда я даже позволю ей управлять…
Дарина, милая, ты представляешь, как это будет прекрасно? Неужели ты за свою несчастную развратную жизнь не заслужила этого спокойного и укромного уголка?.. Жалкая мечтательница.
Я иду в душ и по дороге с ненавистью взглядываю на себя в старинное темное зеркало с теплой амальгамой, в свете желтых коридорных ламп создающей впечатление жидкой бронзы закатного солнца. Что я могу и зачем несу весь этот бред, на что я надеюсь – на какое чудо? Мои пальцы уже и забыли, когда они в последний раз держали кисточку и краски.
***
…Когда я возвращаюсь из ванной, я застаю свою Дарину глубоко, крепко и сладко спящей. Она лежит на животе, широко раскинув руки и ноги, и по привычке так распростерлась по своему дивану, что мне опять не осталось на нем свободного места.
Я не хочу ее беспокоить, а потому просто целую в макушку и отправляюсь в свою комнату, где ложусь на кровать и начинаю думать о том, как бы нам выбраться из этого порочного круга. Ради себя я едва ли стала бы бороться, давно смирилась бы и махнула на все рукой. Но ее мне жаль.
Мне хочется сделать для нее что-нибудь такое, чтобы она забыла все свои обиды, ненависть и боль, накопившиеся за эти годы. Я ведь все знаю, я уже не раз выслушивала ее пьяные слезные исповеди, не раз, явно и втайне, читала ее произведения и дневники. Я очень хочу видеть ее счастливой.
Но пока у меня нет таких «полномочий». Пока – я всего лишь не повзрослевший нежеланный ребенок, вытесненная из родительского дома девятнадцатилетняя девчонка, два года ютившаяся в общежитии и по вечерам раздававшая листовки у магазина, а полгода назад бросившая институт и поселившаяся в каком-то заброшенном «логове» с немолодой «продажной женщиной», к которой так мучительно привязалась…
Эти мысли терзают меня, только алкоголь и физическая усталость оказываются сильнее, и незаметно для себя я засыпаю – но так тяжело и тревожно, как если бы провалилась в глубокую темную яму…
В этой яме мне снится Дарина, и мы с ней судорожно пытаемся выкарабкаться, но ее красные ноготки лишь бессмысленно скребут по твердой каменистой стене. Она мечется, плачет, бьется, но мало-помалу осознает бесплодность своих попыток. Мы усаживаемся на дне этой ямы на куче хвороста, я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе.
Потом мы поднимаем головы и смотрим вверх. Мы не надеемся ни на что хорошее и удивляемся той картине, которая раскрывается перед нашими глазами. Бедные порочные женщины с искаженной ориентацией и горьким опытом. Оказывается, что и для нас тоже существует это высокое бархатное небо, усыпанное такими крупными, яркими и блестящими звездами…
Это опять дает мне глупую надежду, так что я облегченно выдыхаю и слабо, неуверенно улыбаюсь в своем беспокойном тяжелом коротком сне…
{sape_links}
Sales women (2 часть: Клубничный конфитюр)
01.05.2015 9134
Бисексуалы, Лесбиянки, Наблюдатели, Романтика, Странности, Фетиш, Ласки, Вульва, Клитор, Куни, Оргазм, Разновозрастные, Зрелая женщина, Mature woman, MILF, Проститутка, Продажная женщина, Sales woman
…Когда моя зрелая подружка получает свою долю порочного удовольствия от прилюдного петтинга, мы какое-то время просто лежим с ней рядом на моей узкой кровати в маленькой сумрачной комнатке.
Нетрезвая Дарина расслаблена и спокойна.
Но уже вскоре она обнимает меня за шею, гладит по волосам, притягивает к себе. Сначала нежно и благодарно касается теплыми губами моей щеки, а потом произносит жалобно и капризно: «Я хочу, чтобы ты поцеловала меня там…»
«Конечно, милая, – отвечаю я. – Тебе нужно только немного отдохнуть и сходить в душ». Она соглашается, однако усталости у нее ни капли, и спать моя опытная выносливая женщина пока не собирается.
Домработницы уже нет поблизости, однако к нам подходит невесть откуда взявшийся Ладин самец, который хотя и вздремнул где-то с полчаса, до сих пор не забыл нанесенного ему «оскорбления».
Надо же – ему пришлось почувствовать себя отвергнутым! Теперь он хочет если не отомстить Дарине, но хотя бы как-то ее уколоть. Общается он почему-то только с ней, не со мной.
Он садится рядом с моей кроватью, у нас в ногах, на какую-то банкетку или тумбу и пристально смотрит на мою подругу сквозь хмельную пелену.
Почувствовав этот взгляд, Дарина приподнимает голову от подушки, оборачивается и, заметив «гостя», по привычке улыбается широко и блистательно. Он же презрительно смотрит в ее прекрасные удлиненные серые глаза и озлобленно выцеживает сквозь искривленную смычку тонких губ: «Слушай, спрячь лучше свои вставные зубы, пока я тебе их не выбил».
Эта дерзость окончательно выводит меня, и без того напряженную по поводу присутствия незваного «гостя», из себя.
Захлебываясь от обиды, но внешне пытаясь сохранить спокойствие, я предупреждаю ему, чтобы заткнулся, пока я не позвонила ребятам, потому что иначе ему придется дорого заплатить за свои слова.
Тут парень, видимо, вспоминает, что он не на своей территории. Хотя и туго, но до него доходит, что мне действительно есть куда позвонить в случае чего и что с нами лучше не связываться.
Самец бросает на жалкий комок наших сплетенных тел еще один уничтожающий взгляд и окончательно убирается из комнаты.
***
Моя подруга не особенно озадачивается этим инцидентом.
Она продолжает лежать на спине так вальяжно, что я оказываюсь совершенно втиснутой в стену. Длинные волосы Дарины свободно разбросаны по моей подушке; они лезут мне в губы и щекочут мои ноздри.
Я пытаюсь отдышаться и успокоиться.
Опершись на локоть, я смотрю в ее лицо сверху и, хотя мне это неприятно, понимаю, что жестокое замечание парня достигло своей цели.
Я невольно перестаю поглаживать и ласкать Дарину, отстраняюсь от нее и с ужасом смотрю на ее яркий требовательный рот.
Я зачем-то думаю о том, что зубы этой женщины, большие, белые и крепкие, на самом деле «фальшивые». Как я раньше не догадалась? – Это же очевидно. И как я теперь, после такого «открытия», смогу снова ее целовать?
Мне не хочется больше даже обнимать ее, хотя я продолжаю «по инерции» придерживать Дарину за плечо на своей узкой кровати.
Я стараюсь убедить себя в том, что ничего страшного тут нет, что в таком возрасте и не может быть естественно здоровых зубов.
Но мне уже лезет в голову, что у нее фальшивы не только восстановленные зубы, но и крашеные в ярко-рыжий цвет волосы, и нарощенные (длинные и пушистые) ресницы, и роскошные накладные ногти.
Да и свои бурные оргазмы она, вероятно, нередко симулирует, создавая только видимость «ненасытности», тогда как на самом деле ее тетради в других условиях были бы для нее уже гораздо интереснее бесконечного и беспорядочного секса…
При последней мысли меня в очередной раз пробивает на жалость, а еще мне опять невыносимо хочется напиться.
***
Тут я замечаю на пороге своей комнатки наконец-то возвратившуюся Ладу.
Она тихо стоит на пороге, прислонившись к косяку, и довольно бестактно, с откровенным любопытством наблюдает за нами.
«Пошли в зал, – говорю я ей, лениво вставая с кровати. – Угощу тебя все-таки обещанным кофе. А заодно немного поболтаем, обменяемся новостями. Расскажешь, чем там тебя грузили мои родители… Где твой кавалер?»
«Руслан срочно уехал по делам», – отвечает ничего не подозревающая Лада, и я вздыхаю с облегчением.
«Мы ведь продолжим… потом, когда вы попьете кофе?» - спрашивает безмятежно растянувшаяся на освободившемся пространстве Дарина.
«Продолжим, дорогая, – успокаиваю ее я. – Вздремни немного или сходи все-таки в душ, освежись и присоединяйся к кофепитию».
«Спать я не хочу, – для чего-то протестует она, как будто не желает сдаваться, хотя устала за этот день. – Лучше я и впрямь приму душ».
Женщина скрывается в ванной, а мы с Ладой оказываемся в той просторной комнате, которая служит нам залом, а заодно и спальней Дарины.
Вход в него в особых случаях, для создания «романтической атмосферы», занавешивает гладкая вишневая, как бы театральная, портьера, которая сейчас приподнята в сторону и закреплена на завязке.
Лада располагается в кресле. Я запускаю на кухне кофеварку, а сама останавливаюсь на пороге зала, у открытой двери с черной кожаной обивкой. В ожидании напитка я от нечего делать перебираю пальцами складки этой портьеры.
Потом я приношу кофе, насыпаю в вазочки принесенные Ладой конфеты и печенье.
Моя институтская подружка принимается за еду (от коньяка она наотрез отказывается, ссылаясь на массу неотложных дел), а мне сейчас так паршиво, что кусок все равно не полез бы в горло.
Лада рассказывает что-то о своей жизни (разумеется, успешной лишь внешне), о внушениях моих заботливых родителей, о своей семье, с трудом перебивающейся в маленьком городке…
Я понимаю, что лучше ни во что не вникать. Просто – молчать, смотреть в одну точку и ни о чем не думать. Что мы делаем с собой?..
***
Я еще не вполне трезва, и меня слегка подташнивает.
Я ложусь на диван, а Лада придвигает стул ко мне поближе и усаживается у меня в изголовье, почти рядом с дверью.
Конечно, она живет если и не вполне «правильно», то, по крайней мере, «правильнее» меня. Она считает, что это дает ей основания меня поучать.
Кажется, Лада хочет задать мне какой-то «деликатный» вопрос. Проницательно полагаю, что ее так и подмывает расспросить меня о Дарине и о моих отношениях с этой женщиной.
…Я знаю, как Лада относится к старению. Как судорожно она боится этого уже в свои прекрасные двадцать лет.
Знаю и то, что она пока с удовлетворением находит себя наделенной неоспоримыми преимуществами перед взрослыми женщинами во всеобщей «конкурентной борьбе» за привлекательных самцов.
А еще она уверена, что все женщины непременно должны участвовать в этой «дележке» и соревноваться между собой за счастливое право удачно выйти замуж, создать «полноценную» семью и наплодить детей.
Таких, как Дарина, Лада просто не понимает и в лучшем случае жалеет, а в худшем – осуждает, в зависимости от своего текущего настроения.
И я смутно догадываюсь, что она хочет мне сказать.
Что Дарине под полтинник и что ей совершенно «нечего ловить». Что моя взрослая подруга уже окончательно спилась и развратилась. Что если я не одумаюсь, то непременно повторю ее путь, потому что напрасно теряю драгоценное время, тогда как все «нормальные» девчонки нашего возраста сейчас пристраиваются за обеспеченных и влиятельных парней. Потому что молодость – наш единственный «капитал». Ведь не хочу же я, в самом деле, провести всю свою жизнь, потакая капризам распущенной зрелой «мамки».
Ладе плевать, что у Дарины никого нет. Это ее проблемы. Надо было в молодости не раздавать себя за копейки направо и налево, а вкладываться в долгосрочные серьезные разнополые отношения, пожертвовав своей никого не интересующей «уникальностью» и «творческой свободой».
Могла она, наверное, на жилье себе «сколотить»? И родить хотя бы одного ребенка вместо того, чтобы трахаться да писать никому не нужные эротико-психоделические романы, мечтая о славе, роскоши и путешествиях?
***
…Зачем она все это говорит мне, пока моя соседка скрывается в душе, торопливым захлебывающимся шепотом? Кому, как не мне, лучше нее знать, что Дарина уже не пользуется особым спросом на рынке сексуальных услуг?
Поведение Лады кажется мне никчемным и жалким: что вообще может понимать в жизни эта ограниченная свиноматка, которая видит свой высший смысл в том, чтобы заполучить мужика, купить квартиру и размножаться?
Конечно, мне неприятно, что Дарина немолода, а главное, лишена всякого уважения к себе. Она так развращена, так покорна своим многочисленным «клиентам», с такой готовностью оказывает им всевозможные «услуги», что иногда мне хочется хорошенько ее ударить.
Но в то же время мне мучительно больно за нее, нестерпимо жаль ее и хочется зачем-то ее щадить, оберегать и защищать перед другими. Должен же за всю ее жизнь найтись хоть кто-то, кто увидел и оценил бы в ней сильную прекрасную душу, лучшие человеческие качества и литературный талант, а не только незакомплексованное привлекательное женское тело.
«Не смей говорить о ней плохо», – болезненно исказившись, прошу я Ладу, которая как раз пытается указать мне на возраст моей Дарины.
Я не выдерживаю, вскакиваю с дивана, открываю шкаф и достаю альбом. Обычно я не трогаю без спроса вещи Дарины, тем более – не показываю их посторонним. Но тут я решаюсь сделать это, потому что в своем не вполне трезвом состоянии думаю, что нашла весомый аргумент.
Я открываю этот альбом и вижу вставленную в него в самом конце фотографию, на которой Дарина запечатлена уже не юной и в компании своей подружки Инессы, в которую когда-то была сильно влюблена.
Они давно расстались, и это была просто случайная встреча много лет спустя. Дарина, как всегда, на этом снимке улыбается беззастенчиво и свободно, и я снова вижу ее большие, неестественно белые зубы.
Хотя они там вместе и смеются, но, глядя именно на это фото, я не ревную, а просто всегда очень жалею Дарину, которая так много перенесла.
Но теперь к этому чувству примешивается еще одно, тяжелое и странное: после хамского замечания Руслана мне почему-то крайне неприятно видеть эту блистательную улыбку. С подобным же ощущением сегодня я рассматривала дряблую порыжелую спину своей взрослой подруги.
Я, кажется, люблю Дарину (по крайней мере, сильно привязана к ней), но, если быть откровенной, меня страшно угнетает ее возраст. Долбаная Лада права: связать с ней свою жизнь – значит обречь себя на муки с неумолимо и неизбежно стареющей женщиной, лишенной всяческой надежды на просвет.
Готова ли я на это – потратить свои молодые годы на заботу о ней, полигамной и распутной, не видя ни стабильного быта, ни полноценного секса, ни нормальной, свежей, не увядающей красоты?..
***
В начале же альбома находится другой снимок, и именно его я изначально хотела показать Ладе. На нем тоже изображены Дарина и Инесса, но молодые, красивые, веселые и беззаботные.
Всякий раз, когда я вижу это фото (Дарина сама однажды показала мне его и поведала их печальную историю), мое сердце пронизает боль, вслед за чем меня охватывает мучительная ревность. Хотя этот снимок и был сделан около тридцати лет назад – они там в том возрасте, как мы с Ладой сейчас.
Но теперь привычная ревность отходит на задний план, мне не до нее. Тихо, чтобы невзначай не услышала Дарина, я с горечью и болью говорю Ладе: «Смотри, какими они были!» И выдерживаю многозначительную паузу: мне важно, чтобы та поняла, что над Дариной нельзя издеваться из-за ее возраста, что, как это ни грустно, она не виновата в том, что стареет.
Кажется, Лада это понимает и ничего больше не пытается говорить на эту тему.
Потом я переворачиваю страницы альбома до конца и снова вижу относительно недавнее фото немолодых Дарины с Инессой…
Я думаю о том, что сержусь на Ладу еще и потому, что она озвучивает мои сокровенные мысли: скорее всего, я сама считаю «искусственными», противоестественными половые отношения с этой взрослой женщиной. Хотя, с другой стороны, я, кажется, страстно их хочу…
У нас с Дариной постоянно так: все искажено, извращено, невероятно запутано.
Мне становится трудно дышать. Чтобы не растравлять себя еще сильнее, я захлопываю альбом и торопливо, стараясь успеть до прихода подруги, убираю его обратно в шкаф.
А вскоре моя сожительница выходит из душа.
Она стройная и еще довольно соблазнительная. На ней элегантный шелковый халатик, темно-синий, с белыми и розовыми цветами. Ее рыжие волосы эротично собраны сзади. Она присаживается рядом со мной на диван, закинув ногу на ногу, и легонько, игриво поглаживает меня по бедру. Ее пальцы легкие, тонкие и прохладные.
Избегая смотреть на Дарину, Лада говорит, что ей пора идти, и я выхожу в коридор, чтобы ее проводить.
«Ты помнишь, какими мы были на первом курсе, когда только познакомились? О чем мы мечтали? Какие желания загадывали в Новый год, когда сжигали бумажки и размешивали пепел в бокалах с шампанским? Помнишь?» - зачем-то спрашивает она меня у самой двери.
Я ничего ей не отвечаю, несмотря на то, что на этом трогательном месте не мешало бы поблагодарить ее за продукты и известия от родных.
…Конечно, я помню о том, что она у меня спрашивает. Хотя в сложившихся обстоятельствах предпочитала бы навсегда забыть.
***
Закрыв за Ладой дверь, я возвращаюсь в зал – к Дарине. Она сидит в кресле и разливает для нас коньяк. Мы много пьем, потому что иначе сошли бы с ума от тревожных и угнетающих мыслей.
…Остановившись в дверном проеме, я мучительно смотрю в ее лицо, отрешенно разглядывая мимические морщины у губ, немного провисающие щеки и предательски выдающую зрелый возраст Дарины шею.
Мне плевать на старение.
У нас есть коньяк, а еще Лада принесла мне клубничного конфитюра. Надо же, она и теперь помнит, как сильно я любила его раньше.
Я присаживаюсь на ручку кресла, в котором расположилась Дарина, и нежно приобнимаю ее за узкие плечи.
Женщина подает мне стопку с коньяком, и я опустошаю ее, а потом Дариночка вкладывает мне в рот тонкую дольку свежего ароматного лимона, присыпанного сахаром и щедро выделившего обильный сок. Я съедаю эту дольку целиком и обсасываю трогательные прозрачные пальчики подруги.
Мне больше не хочется пить. Я наклоняюсь к Дарине, целую ее в бледные губы и осторожно увлекаю с собой на диван.
Едва мы оказываемся на его поверхности, мои пальцы впиваются в ее длинные рыжие волосы, а наши губы снова сплетаются в страстном продолжительном поцелуе. Кажется, самое время полакомиться куннилингусом… Ничего не поделаешь, мы грязные и порочные шлюхи.
Я развязываю поясок на халате Дарины и обнажаю ее большую сочную грудь с великолепными, уже налившимися сосками. К этой груди хочется прижаться и целовать и сосать ее без конца…
Дарина стягивает с меня майку, а следом и шорты. Мы соприкасаемся обнаженными нежными сосками, и она начинает медленно и волнообразно изгибаться подо мной. Это очень приятно и романтично, как в каком-нибудь целомудренном фильме.
Дальше роскошная эта женщина опрокидывает меня на спину, снимает мои трусики и начинает своим увлажненным соском ласкать мой клитор – это всегда доставляет и мне, и ей безумное удовольствие.
Потом она вылизывает меня горячим язычком, посасывает мои соленые губки и углубляется в лоно… У меня сбивается дыхание, в этот миг все проблемы отступают и забываются, и мне хочется только, чтобы ее движения не прекращались, а становились с каждым мигом все быстрее и интенсивнее…
Наконец, Дарина вводит в меня свои изящные пальчики и, языком умело обрабатывая клитор, так перебирает ими внутри, что уже вскоре я разряжаюсь волной мелких и мощных конвульсий, а она начисто вылизывает меня и напоследок дает мне обсосать свои горячие скользкие пальцы.
Дарина совершенна… Теперь наступает моя очередь доставить ей удовольствие.
***
Для этих целей я решаю воспользоваться уместно доставленным Ладой клубничным конфитюром. Я перебираюсь в положение сверху и стягиваю с Дарины красные стринги. Моя подружка сама подкладывает себе под попку подушку и бесстыдно раскидывает стройные ножки.
Я сначала разглядываю немного ее гладкую розовую вульву, которой невозможно не залюбоваться. А потом открываю баночку с конфитюром и чайной ложкой начинаю наносить его на губки и клитор.
Все это так красиво, что я не удерживаюсь от того, чтобы сделать снимок. Мы с Дариной вообще большие любители пикантных фотографий с нашим участием.
Потом я наклоняюсь к ней и принимаюсь ее вылизывать, причем делаю это очень охотно, потому что мне нравится как эта женщина, так и сладкое клубничное лакомство.
Дарина весьма чувственна. Она снова начинает громко стонать, не сдерживая эмоций, и мне хочется продолжать свои упоительные ласки.
Я наношу на вульву еще немного конфитюра, а между тем ложечкой поглаживаю ее клитор. Пока я тщательно вылизываю и обсасываю новую порцию угощения с ее набухших приоткрывшихся губок, ложечка оказывает мне неоценимую помощь.
Дарина мечется по дивану; я же заливаю чуть-чуть сиропа в ее пещерку, а потом и сама погружаюсь туда как можно глубже горячим влажным языком, чтобы слизать с ее стенок все лакомство до последней капельки.
Мои пальчики продолжают массировать ее клитор, и милая женщина, которую обычно используют для удовлетворения чужих потребностей и которая в этой связи давно научилась извлекать свой оргазм из любой ситуации, со мной получает массу неподдельного удовольствия…
Мне приходит в голову ввести в нее наполненную конфитюром ложечку, и я делаю это, нащупывая ее изогнутой головкой чувствительные нервные окончания на передней стенке в пещерке Дарины.
Кажется, ей это нравится. Между тем, губами я посасываю ее клитор, то и дело обходя язычком все, что нахожу сладенького вокруг него.
Я «мучаю» свою зрелую подружку довольно долго – мне пришлось по вкусу это баловство с клубничным десертом. Я вылизываю ее самозабвенно, то обращаясь к клитору, то оставляя его в покое и погружаясь внутрь Дарины то языком, то пальчиками, то миниатюрной блестящей ложечкой.
Она неистовствует под моими ласками, катается по постели, извивается, стонет, кричит, задыхается, перебирает мои волосы, впивается мне в плечи своими длинными алыми ноготками…
Наконец, я даю ей кончить и с удовлетворением чувствую, как бурно она содрогается под моими нежными пальцами и горячим ртом.
Я поднимаюсь вверх, «по дороге» нанося на ее тело и сразу же слизывая по несколько капель конфитюра с ее живота, груди, подбородка. Последнюю капельку я наношу на губы, и это делает наш волнительный поцелуй еще более желанным, долгим и сладостным…
***
Заниматься друг другом мы можем, кажется, бесконечно, и нашим лесбийским забавам просто нет числа… Но сейчас мы обе уже очень утомлены, и нам не мешало бы хоть немного вздремнуть.
Я ложусь на диван рядом с подругой и хочу говорить ей о том, что ее последний роман так хорош, что его просто нельзя оставлять в шкафу, а нужно непременно разослать в разные издательства…
Что сейчас за неимением возможностей я забросила живопись, но ради Дарины когда-нибудь соберусь и напишу гениальное полотно, которое дорого пристрою какому-либо богатому и щедрому ценителю и покровителю искусства. Благодаря этому я стану знаменита, у нас появятся деньги, и нам больше не надо будет заниматься этим грязным «ремеслом»…
Мы уедем в Европу, купим себе небольшой уютный домик с роскошным тенистым садом, уютными аллеями для прогулок, скамейками, фонтанами и великолепными цветами. И будем жить там только вдвоем…
Непродолжительные мягкие зимы станем посвящать вдохновенному творчеству. Весной и осенью начнем осуществлять мечты о путешествиях. А в теплые летние дни будем кататься на катере по лазурному морю вдоль золотистого побережья, и иногда я даже позволю ей управлять…
Дарина, милая, ты представляешь, как это будет прекрасно? Неужели ты за свою несчастную развратную жизнь не заслужила этого спокойного и укромного уголка?.. Жалкая мечтательница.
Я иду в душ и по дороге с ненавистью взглядываю на себя в старинное темное зеркало с теплой амальгамой, в свете желтых коридорных ламп создающей впечатление жидкой бронзы закатного солнца. Что я могу и зачем несу весь этот бред, на что я надеюсь – на какое чудо? Мои пальцы уже и забыли, когда они в последний раз держали кисточку и краски.
***
…Когда я возвращаюсь из ванной, я застаю свою Дарину глубоко, крепко и сладко спящей. Она лежит на животе, широко раскинув руки и ноги, и по привычке так распростерлась по своему дивану, что мне опять не осталось на нем свободного места.
Я не хочу ее беспокоить, а потому просто целую в макушку и отправляюсь в свою комнату, где ложусь на кровать и начинаю думать о том, как бы нам выбраться из этого порочного круга. Ради себя я едва ли стала бы бороться, давно смирилась бы и махнула на все рукой. Но ее мне жаль.
Мне хочется сделать для нее что-нибудь такое, чтобы она забыла все свои обиды, ненависть и боль, накопившиеся за эти годы. Я ведь все знаю, я уже не раз выслушивала ее пьяные слезные исповеди, не раз, явно и втайне, читала ее произведения и дневники. Я очень хочу видеть ее счастливой.
Но пока у меня нет таких «полномочий». Пока – я всего лишь не повзрослевший нежеланный ребенок, вытесненная из родительского дома девятнадцатилетняя девчонка, два года ютившаяся в общежитии и по вечерам раздававшая листовки у магазина, а полгода назад бросившая институт и поселившаяся в каком-то заброшенном «логове» с немолодой «продажной женщиной», к которой так мучительно привязалась…
Эти мысли терзают меня, только алкоголь и физическая усталость оказываются сильнее, и незаметно для себя я засыпаю – но так тяжело и тревожно, как если бы провалилась в глубокую темную яму…
В этой яме мне снится Дарина, и мы с ней судорожно пытаемся выкарабкаться, но ее красные ноготки лишь бессмысленно скребут по твердой каменистой стене. Она мечется, плачет, бьется, но мало-помалу осознает бесплодность своих попыток. Мы усаживаемся на дне этой ямы на куче хвороста, я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе.
Потом мы поднимаем головы и смотрим вверх. Мы не надеемся ни на что хорошее и удивляемся той картине, которая раскрывается перед нашими глазами. Бедные порочные женщины с искаженной ориентацией и горьким опытом. Оказывается, что и для нас тоже существует это высокое бархатное небо, усыпанное такими крупными, яркими и блестящими звездами…
Это опять дает мне глупую надежду, так что я облегченно выдыхаю и слабо, неуверенно улыбаюсь в своем беспокойном тяжелом коротком сне…
Понравился рассказ? Лайкни его и
Жалоба на рассказ!
Добавить комментарий 0 комментариев
Новые порно рассказы
- 14.09.2020Следователь Ирина
- 13.09.2020КАМ
- 11.09.2020После коммуналки, Тётя Люся
- 11.09.2020Коммуналка
- 11.09.2020Танька
- 07.09.2020Странный суккуб
- 07.09.2020Люся
- 07.09.2020Студенческие приключения (1 часть: Странный суккуб)
Похожие порно рассказы
||-+×
- 01.09.2017История о двух суицидниках (1 часть)
- 02.05.2015Sales women (3 часть: Съемки порнофильма)
- 28.04.2015Sales women (1 часть: Лесбийские утехи)
- 21.04.2015Утро со вкусом солоноватой розовой карамели
- 15.04.2015Шлюха
- 11.04.2015Пожиратель бабочек
- 17.07.2013Первая любовь
- 17.02.2013Рампа (10 часть)
Стоп! Не нашли то что искали? Попробуйте поискать это в нашем поиске!
Не спешите закрывать эту страничку! На нашем сайте еще очень много порно рассказов и историй, которые без сомнения Вам понравятся! Попробуйте ввести в форму поиска, расположенную выше, интересующий Вас запрос и Вы сами удивитесь сколько ещё интересных и возбуждающих рассказов находится на нашем сайте!